Доброе утро.
Что не болит - не жизнь, что не проходит - не счастье
И. Андрич
В этом мире многие... несчастны, но только
по причине неумения любить, любить другое существо.
Э. Лимонов
И. Андрич
В этом мире многие... несчастны, но только
по причине неумения любить, любить другое существо.
Э. Лимонов
читать дальше***
После ночи Демона изрядно мутило. И что неприятно, мутило не его самого, а лишь его сознание, которое искажалось и текло. Впрочем, после ярких и излишне назойливых сновидений даже такая явь его устраивала. Та явь, в которой он проснулся в кресле и, едва не наступив на бокал, лежащий на ковре, сразу потянулся закрывать окно. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, и, пока оно еще не вошло в свои права, пока не разлило жидкое золото по улицам и паркам, пока была пора, самая холодная за все сутки.
Он закрыл окно, отсекая все звуки наступающего утра. В комнате повисла тишина. Тишина, которая может быть только в жилом здании: душная и успокаивающая. В комнате не было ни одного звука. Кроме его дыхания. И дыхания кого-то еще.
Она была прекрасна в слабом свете разгоравшегося утра. В голову, конечно, приходило сравнение со спящим ангелом, но только лишь из-за его банальности. А Демону вообще было не до глупых сравнений. Он любовался мягкими изгибами линий, кожей, которая, казалось, слегка светилась на фоне малахитовых простыней сейчас просто темно-серых. А еще он пытался вспомнить, откуда она здесь. Это занятие не увенчалось успехом, и он решил вспомнить что-нибудь попроще. Например, где он в прошлый раз оставил кофе, турку и есть ли на всякий случай сливки.
И вот, когда его постоянно ускользающая мысль добежала до холодильника – заглянуть, что там осталось, Демон вдруг вздрогнул от холода: в комнате, несмотря на закрытое окно, было все еще более чем прохладно.
Он еще раз посмотрел на Трисс. Черное одеяло, почти полностью сползло на пол, и Демон аккуратно вернул его на место, укрыв Трисс. Это лишало его вида, напоенного красотой и эстетикой, но ведь все равно собирался идти готовить кофе.
Он еще раз поправил черное одеяло с вышитыми серебряными каббалистическими символами, удовлетворяя вдруг проснувшегося в нем педанта. Это одеяло он иногда вешал на окно вместо занавески. В принципе, Демон никогда не зашторивал окна, ему было все равно, кто смотрит в них. Но и отказать себе в удовольствии удивить и испугать особо назойливых наблюдателей зловещим рисунком на одеяле он не мог.
Демон никогда не любил паркет за то, он скрипит, как бы тихо ты не передвигался. Скрипит даже под кошками. И эта половица перед самым выходом…
– Ты куда-то собрался?
***
Мм… Выныривать из сладкой дремы в свежесть утра было не то, чтобы приятно, но, увы, необходимо. Трисс встретили привычные очертания спальни с привычной мебелью, привычным потолком, привычными стенами. Непривычно было только чувствовать рядом его тепло. Она вообще старалась не слишком привыкать к хорошему, потому что слишком неприятно, когда оно кончается.
Она не помнила, как Демон оказался в ее постели, но разбираться с этим прямо с утра не было абсолютно никакого желания. Просто замечание, что вчера была явно веселенька ночка, о событиях которой она лучше потом расспросит Демона. А пока…
Трисс перевернулась, устраиваясь поудобнее, и кладя голову на грудь Демону. Что ж, если он тоже ничего не помнит, то будет ему приятный сюрприз…
***
Трисс показалось, что она проснулась первой, хотя Демон уже давно не спал. Он уже около получаса пытался вспомнить, что же произошло, его ли это дом, а если да, то как сюда попала Трисс. Трисс же лишь мягко потянулась, повела плечом и негромко зевнула. Демон поднялся на локте и внимательно посмотрел на нее – зачем мучить свои мозги, если можно помучить чьи-нибудь еще? Он даже набрал воздуха чтобы спросить… Но Трисс спросила первой.
– Кхм… Что тут? – В принципе, по времени можно было считать, что уже утро. Но солнце явно этого не знало и все еще спало где-то далеко за горизонтом. – А… Это кто. Угумс…
Пальцы Трисс сомкнулись на его подбородке в жесте, который Демон так любил, но не по отношению к себе. Демон мягким, но настойчивым движением отвел ее руку, согнув запястье.
– Ты мне сделаешь больно.
– А не надо хамить, детка. – Но он сразу же отпустил ее руку. Сейчас ее боль ни ей, ни ему не понравились бы.
– Между прочим, это моя постель… – В голове Демона сразу кое-что прояснилось.
– Да, но… кхм… Мне как бы казалось. – Фальшиво-неуверенный тон Демона вызывал лишь улыбку. – Что мы ее как бы делим… Вместе. Сказочница.
– Эх, Дорожный… – Сказала Трисс, сев и натянув на себя одеяло. – Где вся твоя галантность…
– Кстати, почему Дорожный? – Он счел возможным проигнорировать вопрос, похожий больше на сожаление. – Дорожный… Кто? Дорожный патруль? Дорожный знак? Дорожное кафе?
– Просто демонов много. А дорожный один… – Протянула Трисс, не став напоминать, что кафе скорее придорожное. – Ты бы перестал молоть языком и просто занялся бы кофе.
– Может, я просто займусь тобой?
Трисс ничего не ответила, лишь медленно и по-кошачьи потянулась.
А теперь у меня к Вам вопрос.