Для неких дополнительных ощущений можно послушать композиции Псих - Торба-на-круче, Дракон - Мельница до чтения, после, во время или вместо.
Полет
…в схватке дракона Фафнира и пары современных боевых
вертолетов я бы поставил на вертолеты.
Игорь, «Дневной Дозор»
вертолетов я бы поставил на вертолеты.
Игорь, «Дневной Дозор»
Что-то кончается, - сказал Геральт с трудом. - Что-то кончается, Лютик.
- Нет, - серьезно возразил поэт. - Что-то начинается.
Анджей Сапковский, «Ведьмак»
- Нет, - серьезно возразил поэт. - Что-то начинается.
Анджей Сапковский, «Ведьмак»
читать дальше — В такую погоду я жалею о том, что нет дворников на очках… фр… — Даск стряхнул капли дождя, оставшиеся на темных очках, а потом тряхнул гривой волос цвета сентябрьской питерской ночи, слегка забрызгав затершиеся обои.
— Ты скажи… Зачем тебе темные очки, когда все вокруг под свинцовым ленинградским небом серо и уныло? — Аурум задал вопрос в своем привычном стиле философа-аристократа.
— Вот смотри. Во-первых, лето все-таки. – Даск начал выкручивать волосы, отлично зная, что Аурум сейчас в очередной раз ему напомнит, что для них это вредно. — А во-вторых… Ты у нас золотой, а я сумеречный… Вот и думай.
Аурум знал, что Даск говорит не о цвете волос. Он говорил о сущности и даже больше. И сущность лично Аура сейчас покоилась в кресле и периодически вздрагивала, глядя на вымокшего и замерзшего Даска. Тело Аурума, впрочем, тоже покоилось в кресле. В пальцах он крутил сигару и параллельно с разговором размышлял о том, портить ли себя легкие в очередной раз или нет.
— Воистину лето. — Аурум как-то зло усмехнулся. — Amen.
— Ладно тебе, — Даск снова тряхнул волосами, но теперь слабо, чтобы они легли нормально. — Скажи, ты ей звонил или нет?
— Звонил. — Взглядом зеленых глаз Аурум проследил падение сигары. Пальцы дрогнули или просто случайность…
— И что? — Вопрос был ожидаемым, логичным и не требовал комментариев. Тем не менее, Ауруму не дали ответить на вопрос.
— Данил, Алексей! Ребята! — В традиционно открытую для «своих» квартиру влетело на первый взгляд несуразное существо, сильно напоминавшее девочку-подростка американского образца с коротко и аккуратно подстриженными волосами под «каре», в черной спортивной майке, широких камуфляжных «трубах» с рюкзаком цвета «хаки» и с джинсовой кепкой на голове, обшитой разнообразными заплатками с надписями и символами.
Данил-Даск и Аурум-Алескей окинули девушку странным взглядом. Потом посмотрели на друг друга. Слова «Она никогда не уважала традиции» повисли в воздухе.
— Ты спрашиваешь «что», Даск? Хм… забавно было. — Аурум сделал вид, что девушки нет, да и не было никогда в этой комнате. Даск поступил так же.
— Ребят… — Девушка не выглядела обиженной. Только огорченной и растерянной. — Все и правда плохо. Валить надо. И стволы прихватите.
— Они за нами или за тобой, Скарлет? — Аурум поднялся из кресла, взял из него черный ПМ, на котором, видимо, сидел и засунул за пояс сзади, прикрыв его белой рубашкой из плотной ткани, которую он всегда носил на выпуск.
— За вами. Но теперь уже и за мной. – Как-то печально или виновато сообщила Скарлет. — Работают без шума.
— Не дрейф, сестрица… — Даск поправил две подмышечные кобуры и накинул легкий плащ, чтобы прикрыть их. — Кстати, как там погодка? Лучше?
— По-тихому? Нам же лучше. Они уже весь дом оцепили? — Аурум, конечно же, не дал ответить Скарлет на вопрос Даска; свои вопросы он считал важнее.
— Пока только с парадной стороны.
— Великолепно. — Аурум умел улыбаться так, что всем сразу становилось спокойнее какой бы тревожной ситуация не казалась. — Тогда в окно и быстро. Пошли!
Ближе всех к окну стоял Даск. Без лишних дерганных движений, свойственных спешке он открыл одну створку окна. Положив руку на деревянную раму, он присвистнул: третий этаж, архитектура старая, потолки высокие. Но оптическое восприятие обманчиво: все трое аккуратно приземлились на асфальт тротуара. Даск перебросился с прохожим парой фраз по поводу того, что не ему обсуждать паркур Даска и его друзей: «может, они еще учатся».
Аурум шел по тротуару какой-то мрачный и с неприятной гримасой на лице. На это естественно отреагировал Даск:
— Аур.. кхм… Алексей, ты как?
— Да руку, кажется повредил. Надеюсь, не серьезно. — Он шел, держа левую руку у запястья правой, двигая ей, и периодически морщась.
— Как ты думаешь, постовых много поставили? — Аурум отпустил руку, посчитав, что повреждение несильное и особой заботы не заслуживает.
— Не думаю, у нас никак не научатся такие операции проводить. Ты вон, у Светки спроси.
— Свет, а Свет… Сколько они людей взяли?
— Не знаю точно, но я видела один фургон, он стоял в двух кварталах…
— Может, перекинемся и просто по воздуху? Тут всего в километре несколько разрушенных домов — одного из наших завалили, но он долго сопротивлялся…
— Не вариант. — Даска перебила Скарлет. — Они прежде чем даже самую тихую операцию начать пару парней с рпг на крышу да обязательно посадят. Поэтому обычно и тормозят. А вас тут двое, а если еще и про меня знают, то трое, а значит, могли и танков пригнать. «Шилку» какую-нибудь…
— Ясно, Даск? – Лучезарно улыбнуся Аурум.
— Да нихрена не ясно. И никогда не было ясно. — В Даске пылала не благородная ярость, ни ненависть. Просто злоба, которую повар испытывает по отношению к паршивому коту, укравшему рыбу со стола. — И ты об этом отлично знаешь. Аурум.
Дождь снова начинал накрапывать, накрывая город легким серым занавесом, почти невидимым и даже не ощутимым. Такой несерьезный дождик можно почувствовать лишь обегав пол города, думая о том как паршиво, что уже больше двух лет у тебя никого нет, и что доделать работу ты едва успеваешь.
На Невском знакомый голос окликнет тебя, пробившись сквозь марево дождя и какой-то привычной, рутинной грусти, которую ты обычно пинаешь ногой в дальний угол комнаты, не в силах выкинуть, и забрасываешь повседневными заботами, как шмотками, бумагами, книгами и прочей ерундой. Обернешься и, заглушив улыбку от встречи, скажешь, что слишком торопишься. И убежишь дальше. Или остановишься поболтать, сразу забыв про дождь, грусть и работу.
Разговор этот заставит тебя улыбаться чуть больше, а может, изменит жизнь. Жизнь, которая тебе, в общем-то, осточертела. Но смерть… Смерть совершенно не манит, не зовет и не прельщает. Ведь смерть – это нечто неестественное, не твое.
И бывает смерть разная. Скучная, неприятная, обыденная. Но страшнее всех и в то же время прекраснее всех смерть крылатая. Даск, Аурум, Скарлет, они знали об этой смерти, поскольку и сами являлись ее представителями в какой-то степени. А у людей была своя крылатая смерть.
Скарлет вздрогнула и словно поперхнулась. Просто вдруг не получилось вдохнуть воздух. Организм блокировал боль, критическую для него, но через секунду, тихо рассекая воздух, еще одна пуля оборвала и боль, и само существование.
— Суки! Уроды! – Крикнул Даск куда-то туда, к домам, где, наверное, охотники и расположили снайпера. Он было дернулся в ту сторону. Не очень понимая, что он собирается сделать, но его остановил Аурум.
Он тут же толкнул Даска в сторону и вместе с ним повалился за кузовом «тойоты», припаркованной здесь, у магазинчика, у которого они втроем только что беседовали, рассматривая погоню, как всего лишь развлечение.
— Хорошая машина – «тойота». Бронированная почти… – За ехидным замечанием крылась напряженная работа мозга. Планирование, подбор и отбрасывание решений, действий. Гибель Скарлет была сейчас для него запретная тема.
— Сволочи! — Даску сложно было контролировать эмоции. Ему было не того, что по количеству дырок в корпусе иномарки можно было сказать, что снайперов там несколько, он думал о ней. О той, которая сейчас, распахнув свои карие глаза, смотрит на небо. На то небо, которое у них давно отобрали. А капли ненормально теплого дождя начинали капать все чаще и чаще.
— Даск, а можешь ты…
— Нет. Не здесь, не сейчас. Да и смогу ли…
— Ясно. Тогда двигаем к твоим домам, где они там… — Он вполне понимал сейчас чувства Даска. И видел его нерешительность. Нерешительность человека, находящегося между гранью рационального и безумия. Он добавил, прикоснувшись к его плечу двумя пальцами. — Мы их всех убьем. За Скарлет. Я обещаю. А сейчас – уходим.
За деревьями, машинами, кустиками, что были высажены у тротуара, две фигуры крались, ползли, шли, бежали. По ним никто не стрелял. Но то, что за ними кто-то шел, они прекрасно чувствовали.
«Несколько разрушенных домов» являли собой заброшенный микрорайон, где пару домов были и вправду разрушены, большая часть повреждена, а остальные просто покинуты. Дождь перестал. Белесая дымка тумана, похожая больше на пар поднималась от земли и груд строительного мусора. Даск и Аурум поднимались по большой куче, оставшейся от семиэтажного дома. Она, как изгородью была окружена опустевшими домами. Небо нависало серым давящим потолком камеры смертников. Под ногами хрустел бетон, кафель, стекло. Чьи-то похороненные под этим жизни.
— Аурум… За нами есть кто-то?
— Нет, не чувствую. – Даска удивило то, что даже непробиваемый Аурум, уравновешенный, вечно спокойный Аурум был подавлен.
— Скажи, брат… — Даск не очень любил такое обращение, но сейчас даже что-то заныло в груди от того, что он произнес его. – Ты всегда был умнее меня. Да, ты умнейший из нас. Недаром, что золотой. Почему люди это делают? Мы не уродливые монстры, более того… мы ведь прекрасны. И мы не представляем им опасности…
— Потому что они люди. — Аурум глубоко вдохнул и глубоко выдохнул. — А мы… Да ты в курсе. Мы живая мифология. В чем же дело? В страхе. В глупости. А больше всего знаешь, наверное, в чем? В зависти. Остальное все предлоги и оправдания. Просто мы, это мы. Мы не должны бы жить в их мире. А их не должно было появляться в нашем. И лишь одного я точно не понимаю. Ведь во всей этой «охоте на ведьм» не было убито ни одного человека. А ошибки-то неизбежны. Тем более что были и те, кто просто притворялись. Кто верил, что они тоже… И верили настолько сильно, что и я даже путался…
— Люди просто нас чувствуют…
— Бред. Они не так восприимчивы.
— Я не совсем в этом смысле. Вот послушай. Что отличает тебя от дурачка в нашем подъезде с третьего этажа? Если глобально.
— Он человек.
— Да, но если учесть твой современный образ жизни, то у вас отличие одно – ты можешь перевоплотиться в случае…
— Глобально отличие одно…
— А в остальном вы не отличаетесь. Ты так же живешь в Питере. Ходишь на работу, жалуешься на погоду, приносишь из магазина кефир и белый хлеб… — Они оба остановились. Когда смотришь в глаза, почему-то даже самые глупые вещи обретают второй смысл. — Но на самом-то деле, ты — другой. Ты можешь заниматься бизнесом, можешь учить детей петь, можешь бегать по лесам и играть в самого себя, можешь про себя писать, и все будут удивляться насколько правдивой у тебя вышла сказка… Но ты всегда останешься собой. Кто-то может прилепить себе крылья, кто-то может смонтажировать себя на видео, кто-то будет взахлеб рассказывать, а кто-то таинственно улыбаться. Но это не их жизнь. И пусть, что они выглядят даже убедительнее, чем мы с тобой. Но у тебя в душе звучат наши гимны. У тебя на сердце вырезаны наши тайны. У тебя там еще остались шрамы. Потому что ты знаешь, что Небо – это еще и больно. И что бы ты ни делал, как бы ни одевался, именно ты дракон. И даже не потому что, ты умеешь принимать свою истинную форму, колдовать и изрыгать пламя. Потому что на твоем сердце выцарапаны наши заветы. Они кровоточат, они причиняют боль, но это как раз куда главнее, чем все остальное. Именно поэтому ты – Дракон.
— Эх, Аурум-Аурум… — Даск покачал головой. Они стояли на вершине горы из мусора, бывшего когда-то жилым домом. Уже близко к горизонту бледное солнце с легким оттенком заката едва-едва пробивалось сквозь серые облака. — Посмотрим. Что ты видишь? Ты видишь мир. Их мир не наш. Для таких, какие мы есть здесь места нет. Место есть для тех, кто изменится, для тех, кто забудет. Посмотри внимательнее Аурум. Ты небо видишь? И ведь понимаешь, что я не об облаках. Что-то ушло. И наше время игр закончилось. Посмотри. Ты увидишь дома, улицы, людей…
— Дуло пистолета…
— Да, дуло и не только дуло черного пистолета системы Макарова, принадлежащего этому человеку в темно-синей форме.
Мент, что характерно, мент какой-то странный, видимо, специалист, кричал им, чтобы они не двигались, бросали оружие и падали лицом в землю с руками за головой. Падать они не хотели, оружия в руках у них не было, а вот не двигаться их просить не надо было. Когда тот подошел к ним, и начал тыкать пистолетом Аурум лишь повернул голову в его сторону на несколько мгновений.
«..на землю оба!... …сейчас обоих…» - Даск слышал это словно сквозь толщу воды или простое «пластиковое» окно.
— На землю? Рожденных летать заставить ползать!? — Даск скорее прошипел, чем прошептал это. «Мент» услышал. Это было видно по расширившимся внезапно зрачкам. Курок всего раз успел ударить по капсюлю. Всего одна пуля, пройдя свой путь по нарезному стволу, вышла из дула. Ее вполне могло бы хватить. Если бы Даск стоял чуть дальше. Если бы двигался он чуть медленнее. Но двигаться медленнее он не мог. Отчание, злоба бешенство… — первым ударом по руке с пистолетом он чуть не сломал ее. Потом он бил в область пресса, зная, что это менее эффективно, но наплевав на это. Чтобы свалить противника ему хватило и одного удара – прямо в конец челюсти, но пока тот падал, Даск нанес еще удар. Всколыхнув облачко пыли, заставив осыпаться крошку от своего падения, противник Даска и не пытался подняться. Дракон не останавливался. Он нагнулся и теперь уже, используя силу тяжести нанес удар. Страшный удар снизу вверх, когда лицо его врага находится между кулаком и бетонными осколками внизу. И еще удар. И еще. Одежда, лицо, руки – все было в крови.
…Аурум почти безразлично листал страницы паспорта. Даск смотрел на пустые громады домов. Сейчас все это касалось фантасмагорией городского зла, одиночества и предчувствия конца, подсвеченной зловещим софитом заходящего солнца.
— А у него жена и дочь.
— И верный друг с фамилией Макаров и инициалами П.М. Орудие убийства…
— Он охранял порядок. – Сложно сказать, это было сказано с сожалением, с нотой протеста или вообще безразлично.
Объект их разговора, кажется, дернулся в этот момент и еле слышно застонал. Но Даск слышал. Слова Аурума, вылетевшие как стая болотных птиц из камышей при выстреле не могли остановить быстрых шагов Даска и вздымающейся руки с ПМом:
— Он чудом жив… ты и так его уже инвалидом…
Его прервал выстрел.
***
… Аурум казался абсолютно черным, всего лишь силуэтом, в луче гигантского прожектора, который установили на крыше одного из домов.
— А где красные флажки… даже загонщиков считай не видно. — Отчаяние уже стиснуло сердце Аурума хладными когтями. Могло показаться, что он обращался к Даску, стоящему чуть позади него, но он просто разговаривал с пустотой. — Хм… недолет… — Меланхоличная реакция на пулю, зарывшуюся в бетонную крошку у его правого кроссовка.
— Эй… — Даск едва притронулся к плечу Аурума. – Они же сейчас пулеметы притащат, зажмут. Потом окружат и добьют. Тем более… ты обещал мне…
***
…В ямах и выбоинах плескалась грязная жижа, чем-то отдаленно напоминавшая дождевую воду. Вероятно, когда-то она и была дождевой водой. В одной луже с такой жижей, закрыв голову руками, лежали два человека.
Очереди взрывали фонтанчики над головами Аурума и Даска, небольшая горка защищала их от прямого огня, но защитить их от психологического давление она не могла. Страх, отчаяние… Каждую секунду над их головами свистела, оставляя разгоряченный воздух за собой, очередная очередь пущенная поверху. То и дело их присыпало бетонной крошкой и землей.
– Даск! – Ауруму приходилось практически кричать, несмотря на то, что лицо Даска находилось
– А ты хочешь выскочить на пулеметы!? Хочешь быстрее сдохнуть – иди!
Аурум отвернулся, и Даску показалось, что он успел прошептать губами заляпанными грязью и кровью что-то, как показалось тогда Даску, что-то очень важное. Аурум смотрел в небо. В голубое, чистое небо, медленно темнеющее, начиная с востока. Он чувствовал страх. Но страх не свой, не Даска. А страх тех, что вцепились в рукоятки, приклады, ремни своих железок и изо всех сил, что наделила их лично военная промышленность, пытаются уничтожить то, чего боятся. Боятся. Поэтому не подойдут и не добьют двух практически безоружных людей . Поэтому не придумывают хитрых маневров, не подвозят новую технику, а просто палят пока хватает патронов и выносливости у техники.
Через мгновение вверх взмыл золотой дракон. На его чешуе горел закат последним своим алым отблеском. Казалось, само время остановилось, любуясь им. Остановились и люди там, внизу. Они заворожено смотрели, как дракон расправит крылья, как от набора высоты он переходит к снижению. Как медленное снижение превращается в пике.
Дальнейшего Даск не видел. Он лежал на спине, смотрел в все более темное небо, часто дыша. Он слышал крики, выстрелы, пару взрывов… Небо… Небо его манило, оно звало. Словно говоря: «Пойдем со мной, отдайся мне, побудем наедине, как это бывало раньше. Ведь есть, наверняка есть за лесами, за горами земля, страна, мир… Где тебя не увидят или просто не поверят. Там сможешь заново расправить крылья. Там танец с ветром и голубое небо. Вечное небо»
Даск закрыл глаза. Он ощущал прикосновения ветра, тепло солнца, ласково греющего шкуру обсидианового цвета. Только боль в правой руке немного разрушала идиллию. Ребристая рукоять ПМ’а, которую он до сих пор сжимал в руке, неприятно впилась в ладонь.